Маршрут: Москва – Соловки – Нарьян-Мар – Когалым – Красноярск – Иркутск – Барнаул – Екатеринбург – Казань – Астрахань – Нижний Новгород

Часть 2: Соловки – Нарьян-Мар

Второй день нашей эпической поездки по России был посвящен Северу. Настоящему. Крайнему. Без всяких эпитетов «русский». В качестве эталонного примера выступил город Нарьян-Мар.

…Не менее трети нашей необъятной Родины занимает «Север». Заполярье (т.е. территория к северу от полярного круга) составляет 20% России. Но территория Крайнего Севера куда обширнее. Это вся Якутия, Карелия, Камчатка, Чукотка, Ханты-Мансийский автономный округ и Ямало-Ненецкий автономный округ, Кольский полуостров и Карелия, существенные территории Архангельской и Иркутской областей, Коми и Сахалина, Красноярского и Хабаровского краев…

Можно смело сказать, что вся Россия делится на две части: обитаемая ойкумена, соединенная железными и автодорогами дорогами, и Север, куда добраться с «большой земли» обычно можно только по воздуху, реже по реке и периодически по зимникам.

Во время подготовки путешествия было приятно решение, что одним из пунктов маршрута обязательно должен был стать Север. Это было понятно изначально – без Севера образ страны будет неполным. Но какой город выбрать?

Архангельск

…Вот, Соловки остались позади, и курс взят на столицу Ненецкого АО – Нарьян-Мар. Под крылом последовательно проплывают судоверфи Северодвинска, где строится наш атомный подводный флот, и кварталы Архангельска, вытянувшегося вдоль мощной Северной Двины.

Окраина Архангельска

И, в промежутке, само устье Северной Двины, впадающей в Белое море. Затем, до самой Мезени, идёт сплошная стена леса, разрываемая вырубками. Под нами один из главных лесозаготовительных краёв России.

Река Мезень

За Мезенью начинается тундра, подозрительно совпадая с административной границей Архангельской области и Ненецкого АО. К сожалению, путь от Чёшской губы сплошь утонул в облаках, которые мы прорываем лишь при посадке. Как же красива тундра сверху!

Участки тундры. Белые пятна – ягель

В Нарьян-Маре хорошо видна трансформация от Богом забытого заполярного городка (а в процессе перелёта мы пересекли полярный круг) к баловню нефтегазовой судьбы. Город встречает некрашеными деревянными бараками – им он был сплошь застроен ещё 30 лет назад. Но чем ближе к центру – тем больше аккуратных многоэтажек, обшитых яркими, разноцветными панелями (западный опыт, прижившийся сначала на Чукотке, а потом и на остальных «северах» – раскрашивать унылые серые здания весёлыми цветами). Тем больше уложенных плит тротуара.

Вид на город Нарьян-Мар

По городу мы прогулялись вечером и впечатления остались весьма положительные. Особенно понравилось, что хорошо выглядят не только новенькие многоэтажки, но и деревянные дома, многие из которых выкрашены в столь яркие цвета, словно дело происходит в Норвегии. Улица Ленина застроена новыми и почти новыми домами, первые этажи которых плотно оккупировали бутики. Есть даже магазин «Эльдорадо». В каком ещё российском городе с населением в 20 тыс. есть магазин «Эльдорадо»?! Значит, есть деньги у местного населения, чтобы регулярно менять электронику. Деньги есть, подтверждают местные. Особенно хорошо живется нефтяникам (что очевидно) и бюджетникам (которых иначе сюда не заманишь). Средняя зарплата учителя в городе составляет 50 тыс. руб. А бывает, что и 100 тыс. руб. И вакансии есть.

Современные многоэтажки Нарьян-Мара на главной улице

Архитектурных достопримечательностей в обычном понимании этого слова в городе почти нет. Из приятных глазу есть здание администрации и здание почты. А также недавно построенная деревянная церковь. Местные утверждают, что это самая северная деревянная церковь России, однако есть ещё деревянная церковь в Хатанге (а есть ещё и в Баренцбурге). Кстати, в городе есть ещё одна деревянная церковь – старообрядческая.

Деревянная церковь в Нарьян-Маре – одна из самых северных в России

Архитектурная «фишка» города – стилизация под чум. Это и необычное завершение здания почты, и огромный стеклянный чум на крыше нового торгового центра, и контуры чума на фасаде краеведческого музея. Его коллекция пока ещё недостаточно велика, так что в огромных залах свежепостроенного здания пустовато, но это дело наживное. Понравилась карта минеральных ресурсов, на которой вспыхивают лампочки месторождений, стоить щёлкнуть переключателем с соответствующим ископаемым. Она наглядно показывает, насколько богат этот край Земли.

Торговый центр. Стеклянный чум

Больше всего поразила история об образовании района. Изначально, после революции, его современная территория состояла из трёх частей: западная часть входила в Архангельскую область, Печорский округ (низовья одноименной реки, населённой в основном русскими) был как бы сам по себе, а восток был в составе Коми. Но в конце 20-х годов ненцы стали проявлять недовольство, что земли, по которым они кочуют с оленьими стадами, разбиты на несколько субъектов – и в каждом им надо якобы платить налоги. В итоге советское государство пошло навстречу трудовому ненецкому народу и выделило им субъект, который физикогеографически совпадал с их кочевыми землями, то есть с тундрой. Утром мы уже убедились в этом, отследив западную границу автономного округа по началу тундры. Завтра мы точно так же отследим и южную границу. Кстати, решению о выделении Ненецкого района яростно противились власти Коми, которые в этом случае теряли выход к морю. Но их лобби оказалось слабым.

Также внимания заслуживает фотовыставка, показывающая город 70-80-х годов. Так, на фотографии центральной площади образца 1979 г. видны три машины «Жигули» и три оленьи упряжки. Сегодня оленьих упряжек в городе не встретить – все больше джипы-иномарки, привезённые сюда на баржах по Печоре. Венцом культурной программы стало посещение ненецкого стойбища. Признаться, я не люблю этнографический туризм и ожидал от этой поездки аналога масайской деревни или посещения племени химб в Намибии. Мол, выбегут люди в костюмах, спляшут, шаман с бубном проведёт ритуал – в общем, будет красивое шоу, до которых я не охотник. Оказалось, что, протресясь полчаса по грунтовке в сторону Усинска (кстати, несмотря на указатели, до Усинска сейчас не доехать – дорога действует исключительно как зимник), мы как бы случайно заехали в стойбище, где две милые бабульки Ксения Филипповна и Анастасия Аристарховна показали нам быт поселения, а также угостили в чуме «чем Бог послал». Сегодня Бог послал нашим хозяйкам свежую морошку, слабосоленого сига в сыром виде (проще говоря – ненецкое суши), суп из оленины и лепешки из оленьей крови (по вкусу и внешнему виду похоже, на оладья). За едой старушки развлекали нас историями из местной жизни. И как они рассказывали! Это вам не заученный текст для туристов, а живая речь с бесподобным акцентом. Живые истории, которые рассказывали, перебивая друг друга, заставляя слушателей хохотать до слез.

Ненецкое стойбище

Хитом вечера стала, конечно, история про олениху Варьку, которая заслуживает как минимум сюжета в программе «Очевидное-невероятное». Как-то в начале мая знакомый Ксении Филипповны нашел в тайге замерзающего оленёнка, случайно отбившегося от стада. Он подобрал умирающее животное и привёз его Ксении Филипповне, чтобы та его выходила. Что делать, наша хозяйка стала кормить зверька жидкой кашей, но еда не задерживалась в желудке олененка. «Надо лечить живот», – подумала бабушка. Взяла шприц без иглы, заправила его раствором фестала с водой и начала прыскать его в пасть детенышу. Самое смешное, что лечение сработало. Олениха (это оказалась девочка) стала есть нормально и вскоре встала на ноги. Ксения Филипповна назвала её Варько, или просто Варька (по-ненецки «варько» значит «проталинка»).

Следующие полгода, вплоть до ноября, Варька жила в доме у своей новой мамы. А теперь самое главное – живёт Ксения Филлиповна в квартире на окраине Нарьян-Мара, хорошо хоть на первом этаже. Олениха ходила по квартире за «мамой» хвостом, даже в туалет за ней пыталась прорваться. Приходилось постоянно следить, чтобы она не натворила каких-нибудь бед – например, не включила бы случайно плиту (у Варьки была привычка тыкаться во всё носом). Несколько раз Варьку выводили в тундру, где она научилась пастись и есть лишайник. А дома она питалась фруктами и овощами, которые приносили со всего города.

– А что, – спрашиваем мы рассказчицу, – неужели в квартире не пахло туалетом?

– Да не, она у меня чистоплотная была. Да и газетки я на пол стелила.

– Как это не пахло! – не выдерживает Анастасия Аристарховна. – Ещё как пахло! Просто ты привыкла и не замечала.

В начале ноября Варьку отдали в стадо. И даже спустя несколько лет, когда Ксения Филипповна приходила её навещать, стоило ей позвать Варьку по имени, как от стада в несколько сотен голов отделялась олениха и неслась к «маме», чтобы уткнуться в неё носом.

А ещё говорят, что оленя нельзя приручить…

На стойбище тоже был олень (олени вообще-то сейчас пасутся севернее, но этот был немного ранен, а потому остался отлеживаться на «базе»).

Одинокий олень – вылитый Иа-Иа сидел у чадящего ведра, чей дым защищал его от насекомых, и явно был не в духе. Да и как можно быть в духе, глядя на тучу насекомых, что клубится над твоей головой.

Вид на озеро в окрестностях ненецкого стойбища

Я много слышал о страшной мошке и свирепом гнусе «северов». Теперь убедился на своей шкуре – это главный тормоз для развития туризма на Севере. Вокруг тебя постоянно роится облако, состоящее из комаров, мошки, оводов, слепней – в общем, полный набор кровососущей гнуси. И пусть они даже не кусают (благо на тебе надета куртка, длинные штаны и накомарник), но всё равно не очень приятно чувствовать себя словно в скафандре.

На следующее утро нас снова ждал  перелёт в Когалым.

Продолжение следует…

Текст и фото: Семён Павлюк