В Московском мемориальном музее космонавтики полным ходом идёт подготовка к празднованию 50-летнего юбилея полёта Юрия Гагарина. Открываются выставки, проводятся встречи с зарубежными делегациями, ведётся просветительская деятельность в школах. Заместитель директора музея по науке, лётчик-космонавт А.И. Лавейкин нашёл время ответить на вопросы корреспондента Русского географического общества.

- В России 2011 год объявлен годом космонавтики. Полвека, прошедшие с момента полёта Юрия Гагарина, многое дали нашей стране в плане освоения космоса. Стоит ли ждать того же от следующих пятидесяти лет?

- Зависит от того, о каком освоении идет речь. Есть пилотируемая и беспилотная космонавтика. Беспилотная космонавтика - это спутники, навигация, исследование природных ресурсов, метеорология, фотографирование Земли и Вселенной. Сегодня всё это чрезвычайно востребовано и популярно, поэтому направление будет развиваться семимильными шагами. Что касается пилотируемой космонавтики – здесь вопрос сложнее. Дать прогноз на 50 лет тут вряд ли кто-то возьмётся. Думаю, в первую очередь это проблема для будущих поколений. Летать в космос мы на сегодняшний день научились. А вот для чего летать – это надо ещё решить.

- Есть какие-то проекты, идеи?

- Прорабатываются планы полётов на Луну и даже на Марс, однако всё это в далёкой перспективе. Нужно ставить конкретные цели: сегодня уже мало прилететь на планету только ради того, чтобы поставить там свой флаг.

- Кстати, о пилотируемой космонавтике. Американцы в настоящее время сворачивают свою программу «Спейс шаттл», стало быть, вся нагрузка по осуществления полётов на МКС теперь ложится на нас. Справимся?

- Конечно, почему бы и нет. Наши «Союзы», безусловно, по размерам меньше, чем шаттлы, однако модифицированы по последнему слову техники, вполне комфортабельны и надёжны. Одна из причин отказа американцев от шаттлов, помимо слишком больших финансовых затрат, это как раз низкий уровень надёжности. Всё же лишиться за время эксплуатации двух кораблей с таким многочисленным экипажем – это очень большой процент потерь, как на фронте. Поэтому американцы пришли к выводу, что гораздо проще оплачивать места на наших кораблях, чем летать на шаттлах. Сейчас они, конечно, разрабатывают новый корабль – «Орион», мы тоже разрабатываем свой шестиместный корабль, но когда они будут летать, ещё неизвестно. А пока очень хорошо справляются наши «Союзы». Я сам на таком летал.

- Многое ли изменилось в космонавтике с момента вашего полёта в 1987 году?

- Да, очень многое. Я летал на станцию «Мир». До нас там уже было два космонавта, Леонид Кизим и Владимир Соловьев, но для них это был челночный перелёт со станции «Салют-7». Первой основной экспедицией стал именно наш экипаж – Юрий Романенко и я. Станция просуществовала до 2001 года, к ней было присоединено 5 научный модулей, выполнено множество экспериментов. Сегодня место «Мира» заняла МКС – и это уже совершенно новый шаг в освоении космоса. МКС - целый космический город на орбите, со всеми возможными системами жизнедеятельности, там постоянно ведется научная работа, происходят стыковки, облеты, выходы в открытый космос, экипаж уже состоит не из 3-х, а из 6-ти человек. Это очень серьезный шаг в будущее.

- Всегда было интересно узнать, что чувствует человек при выходе в открытый космос. Поделитесь впечатлениями.

- Вы знаете, космонавт ничего не чувствует. Он делает то, что многократно отрабатывал на Земле – в гидролаборатории, в летающей лаборатории Ил-76 и так далее. То есть выполняет намеченную программу. Единственное, что добавляется – это, конечно, безусловная красота планеты, когда смотришь на неё не из иллюминатора, а находишься в свободном, парящем состоянии. Это очень сильные, приятные эмоции. А вообще, в течение всего времени выхода – а человек может находиться в открытом космосе не более 6 часов, именно столько работает патрон, поглощающий выдыхаемый углекислый газ – идёт очень серьёзная работа, посвящённая выполнению конкретных задач.

- Как вы, профессиональный космонавт, относитесь к популярному в последние годы явлению под названием космический туризм? Хорошо ли это?

- Это очень хорошее финансовое подспорье. Например, в непростые 90-е годы наша космонавтика выживала во многом благодаря туризму. А что касается отношения - космические туристы проходят очень серьезную подготовку здесь, на Земле, так что дилетантами их нельзя назвать.

- То есть космического туриста можно считать полноправным членом экипажа?

- Он занимает одно из рабочих мест в транспортном корабле. Как и на других, на него возложены определенные функции, независимо от того, кто он по основной профессии – артист, художник или бизнесмен. В данной ситуации он – космонавт.

- Не секрет, что освоение космоса – дело затратное. Постройка новых кораблей, аренда Байконура… Всё очень дорого. Будет космос когда-нибудь окупаться?

- Я думаю, нет. По крайней мере, в ближайшие 50 лет. Это чисто затратная наша область, так сказать, фундаментальная наука. Безусловно, какая-то прибыль будет – снимки, мониторинг, получение различных материалов в условиях невесомости, скажем, кристаллов.

- Возможно, космос что-то даст нам в плане новых энергоносителей? Ведь на Земле они рано или поздно подойдут к концу.

- Сейчас рассматривается возможность получения так называемого гелия-3 с поверхности Луны. По мнению учёных, это очень перспективный источник энергии, который может стать топливом для термоядерных реакторов. Однако эти реакторы еще надо создать, научиться регулярно летать на Луну и этот гелий оттуда привозить.

- Если уж речь зашла о Луне. Все мы знаем, что первая высадка состоялась ещё в 1969-м. На сегодняшний день технологии шагнули далеко вперёд - почему же никто не летает на Луну?

- У американцев было запланировано 15 высадок на Луну. Однако, сделав 12, они прекратили дальнейшие исследования. Есть такая мистическая история, что кто-то из членов последней экспедиции, улетая с Луны, произнес следующие слова: «Больше мы сюда не летаем, это место уже занято». Никто до сих пор не может понять, что он имел в виду. А реальная причина, почему перестали летать, как всегда, банальна – нехватка финансирования.

- А мы почему не летим?

- Нам это тоже дорого. Мы многие программы не развиваем сегодня именно по этой причине. Тот же проект «Буран», в котором я участвовал как лётчик-космонавт, застопорился из-за того, что не хватило денег.

- Какие еще трудности стоят перед нами на пути освоения космоса, помимо финансовых?

- Если честно, больше никаких. Современная наука позволяет создать очень многое, были бы только средства.

- Возвращаясь к прогнозам на будущее – какие российские проекты вы рассматриваете как наиболее перспективные на сегодняшний день?

- Безусловно, ГЛОНАСС – отечественная система спутниковой навигации. Это сейчас первоочередная задача. Что касается пилотируемой космонавтики, то главным направлением считаю  дальнейшую работу на МКС. Тут могут быть различные сценарии. Станция может остаться в том же виде, что и сейчас. Возможен и такой вариант, что кто-то из участников – европейцы или, скажем, японцы – покинет программу и даже отстыкует свои блоки.

- Что же произойдёт тогда?

- Да ничего страшного, ведь останутся наши. Россия в любом случае сохранит своё присутствие на орбите. Сегодня прогнозы давать сложно. Но даже если сейчас нет точно определенной задачи на будущее, и мы не знаем, чем станет для нас космос через 20-30 лет, летать всё равно надо. Прекратить – значит безнадёжно отстать, упасть в технологическую пропасть, из которой чрезвычайно сложно потом будет выбраться. Полёты должны продолжаться - и мы будем их продолжать.

Справка

Лавейкин Александр Иванович (21 апреля 1951 года) – летчик-космонавт, Герой Советского Союза.

В 1974 году окончил машиностроительный факультет Московского высшего технического училища (МВТУ) им.Н.Э. Баумана по специальности «Производство космических аппаратов», получил диплом инженера-механика.

В 1982 году прошел подготовку в Курском учебной авиационном центре и получил квалификацию «летчик истребительной авиации».

С февраля 1986 по 15 января 1987 года проходил подготовку в качестве бортинженера второго экипажа корабля «Союз ТМ-2» по программе ЭО-2 на ОК «Мир», вместе с Юрием Романенко. В январе 1987 года экипаж Романенко - Лавейкин был назначен основным.

А.И. Лавейкин находился в космосе с 6 февраля по 30 июля 1987 года в качестве бортинженера на корабле «Союз ТМ-2» и орбитальной станции «Мир». За это время трижды выходил в открытый космос, проведя там в общей сложности 8 часов 48 минут.

С 1990 по апрель 1991 года проходил подготовку в составе группы космонавтов по программе «Союз-спасатель»/«Буран-92».

В 1992 году был признан годным только к кратковременным космическим полетам без выходов в открытый космос. Находился в резерве до ухода из отряда в 1994 году.

Беседу вёл Дмитрий Мароко